Возвращаясь к лучшим детским книгам года, неизменно задаешься вопросом: «Что же делает обычную книжку с картинками произведением искусства?» — вопросом, посвященному, главным образом, образовательной роли, которую иллюстрированная книга играет в нашем эмоциональном, психологическом, социальном и эстетическом развитии.
Давиду Хайкину долго не везло. И не потому, что кто-то «затирал» его. Не везло на свое «я». Хайкин начал работать как профессиональный художник в начале пятидесятых годов, когда большинство художников находилось в плену «принятых норм». Десятки книг явились результатом его иллюстраторской деятельности. Но кто знал этого художника?Заметили его, заговорили о нем — недавно. Заговорили так, будто вместе с книжками «Соловьята» А.Сиххата и А.Шаика, «Ласточка» — небольшим сборником армянских народных песенок в переводе И.Токмаковой, «Подснежник» — таджикскими народными детскими песенками в переводе Н.Гребнева, «Ласковые песенки» — азербайджанской народной поэзией в обработке А.Ахундовой и другими произведениями, выпущенными издательством «Детская литература», в середине шестидесятых годов в нашу книжную графику пришел совершенно новый художник.
Применительно к искусству понятия «должно» «не должно» вызывают у меня чувство настороженности, если не опасения. Ведь говорить об этом можно лишь в плане того, каким бы нам хотелось или не хотелось видеть искусство или, в контексте темы, — иллюстрацию. Мне бы не хотелось, чтобы наша иллюстрация сегодня подменяла свою прямую функцию познания, в широком смысле слова, украшательством. Такая тенденция в настоящее время возникла, вернее, она «переплыла» к нам в иллюстрацию от оформителей 60-70-х, и меня беспокоит то, что образно-пластическая информация, которая закладывается в сегодняшнюю иллюстрацию, часто не превышает ту информацию, которую мы с трудом можем «выжать» из орнамента.
Иллюстрированная книга для детей за годы существования Советского государства прошла большой и сложный путь развития, порой переживая трудные периоды, чаще — поднимаясь до значительных высот изобразительного искусства. Очень многие живописцы и графики, работавшие в детской книге, не только выполняли задачи воспитания подрастающих поколений, но и видоизменяли и находили новые принципы организации самой книги. Больше того, они часто решали в сфере детской книги живописно-пластические задачи, важные для изобразительного языка вообще. Примеров этому можно немало найти в наше время, но особенно много в 1920-е годы — время становления советской детской книги.
В книгах, журналах, газетах рядом с текстом мы нередко видим рисунки художников или фотографии. Такие изображения носят название иллюстраций. Слово это происходит от латинского «illustratio» — освещение, наглядное изображение. Их назначение — помочь уяснить то, что сказано в тексте, осветить его содержание, сделать ясным, наглядным.
С самого начала, мы одновременно чувствуем и изучаем язык графических представлений, и для большинства из нас именно детские книжки с картинками были нашим первым словарем этого визуального лексикона. Тем не менее, книжки с картинками, — в которых история передается последовательным набором изображений с минимальным количеством текста, и которые существенно отличаются от иллюстрированных книг, где рисунки играют второстепенную роль, украшая и дополняя само повествование, — переживают сейчас удивительный небывалый расцвет.
Эта яркая, веселая, очень летняя по своему колориту книжка вышла впервые в свет в разгар зимы — новогодним подарком детям к новому 1925 году.Одинаково крупно на ней обозначены два имени ее создателей: «С. Маршак, рисунки В. Лебедева». В это время только начиналось многолетнее сотрудничество поэта и художника. По воспоминаниям сына писателя, Маршак, находясь вместе с Л.М. Клячко — известным журналистом, владельцем и редактором частного издательства «Радуга» — в типографии, увидел на полу оттиск какой-то из работ еще не известного ему художника. «Я хочу, чтобы мои стихи иллюстрировал этот художник», — сказал издателю Самуил Яковлевич, поднимая оттиск»
Наверное, нет другого современного иллюстратора детской книги, о котором бы так много писали и который бы сам так подробно отчитывался о своей работе, как Морис Сендак. Каждый второй автор статьи о нем уверяет, что он лично интервьюировал художника и отыскивал его студию в квартале художников в Нью-Йорке. В биографических справочниках отмечается даже цвет глаз и вес Сендака; описание его собрания игрушек, книг и патефонных пластинок становится все подробнее, а сведений о событиях его детства в Бруклине, где он родился 10 июня 1928 г., — все больше. Это может отпугивать, но имеет свой «резон». Творчество Сендака, как едва ли какого-нибудь другого иллюстратора и автора книг, есть отражение его собственного детства.
