Михаил Соркин

Михаил Соркин (1955) — художник.

Родился в Ташкенте; окончил художественный факультет Ташкентского театрально-художественного института им. А.Н.Островского.

С 1975 года сотрудничает с различными издательствами как художник-иллюстратор. Живет и работает в Москве, с 2009 года преподает концептуальную графику на кафедре Дизайна и инноваций Московского финансово-промышленного университета «Синергия».

Сайт

Его карандаш касается бумажного листа как поверхности тачскрина, чутко реагирующего на любое прикосновение. Как будто это не художник дает жизнь изображению, а оно само постепенно возникает на листе, как на экране. А художник пристально всматривается в него, чтобы уловить его едва различимые контуры и стремительными штрихами успеть помочь ему прийти к нам.

Часто в его руке оказывается не карандаш, а шариковая или гелевая ручка. И тогда еще парадоксальней и удивительней контраст между инструментом, дающим жесткую однотолщинную линию, и результатом — мягким, вибрирующим, живописным пятном, появляющимся на листе. Но как для всякого настоящего графика, главной ценностью для Михаила Соркина остается сам лист.

Это исповедует он сам, этому учит и студентов. Московский художник Михаил Соркин занимается станковой графикой, книжной иллюстрацией, живописью, графическим дизайном, преподает в нескольких институтах. Я много лет наблюдаю, как он общается со студентами Высшей академической школы графического дизайна. Вот занятие по курсу «Иллюстрация»: «Сначала — интонация, потом текст. Интонацию не придумывают, она приходит. Если интонация поймана верная, содержание само хлынет на лист». Это он современных дизайнеров так учит, которые привыкли «визуализировать» информацию, идти от содержания к форме!

Пространство между линиями и штрихами сродни пространству между строчками и словами, его и нужно уловить в первую очередь. Соркин убежден, что это «пространство между» — основа любого искусства. Чем меньше ценим мы пространственный строй, тем больше шансов у произведения искусства или дизайна превратиться в плоскую иллюстрацию сюжета.

Павел Флоренский утверждал, что сила красоты, существующая не менее объективно, чем сила тяжести, доходит до нас, преломляясь в различных образах пространства. «Итак, есть внутренняя, глубинная связь пространственности и художественности, — пишет философ Олег Генисаретский, исследователь Флоренского, — есть красота как сила, энергия, действующая на нас, а не только как качество, которое нужно воспринимать или понимать. Связь осязаемая, видимая, но не перестающая от того быть тайной, сокровенной».

Таинственная основа визуального образа явственней проявляет себя, когда Михаил Соркин обращается к вечным библейским мотивам. Он иллюстрировал несколько современных изданий на ветхозаветную тему, ей он посвятил множество станковых произведений. Хрестоматийные сюжеты в этих работах едва узнаются. Быстрые штрихи то сгущаются, то разряжаются, то вдруг уходят в черноту, в непостижимое другое измерение. И действие разворачивается как будто не на плоскости листа, а перпендикулярно ей, устремляясь мерцающим светом навстречу к зрителю.

Погружая его в творческое пространство чуда.

Сергей Серов
Журнал «Наше наследие», 2014, №111