Эрик Булатов

Неофициальные художники и книжная иллюстрация
В советские годы искусство, как известно, было официальным – и не очень. Наряду с титулованными мэтрами, певцами трудовых свершений и светлого будущего, работали художники, не желающие творить в строгих рамках социалистического реализма. Произведениям нонконформистов, как правило, был закрыт доступ и в выставочные залы, и в Союз художников. Как добыть средства к существованию, не уйдя из профессии? Можно ли донести не одобряемые властями идеи и методы до широкой публики? Выход нашелся, нашлась и аудитория: многомиллионная, любознательная, открытая новому и необычному. «Неофициальные» художники открыли для себя детскую книгу.

Эрик Булатов «Наше время пришло»
Интервью с Эриком Булатовым для «Независимой газеты», 13.10.2006
Политические страсти забываются – кого теперь волнует, что Веласкес был придворным живописцем? Поэтому, наверное, Эрик Булатов, хоть и уехал из страны, не признает себя профессиональным диссидентом: многие сломались, кто пытался строить карьеру только на бегстве. Историю интересует сухой остаток – Эрик Булатов, верный вполне реалистичной манере, но интересовавшийся текстами, что совпало с разработками в философии и лингвистике семидесятых, – отчитался большой выставкой в Третьяковке. По масштабу – чуть ли не итоговой.

Эрик Булатов «Кураторы объявили себя хозяевами искусства»
Интервью с Эриком Булатовым для журнала Профиль N34 (495), сентябрь 2006
Мне повезло с учителями в Московской средней художественной школе, где я учился вместе с Ильей Кабаковым и Олегом Васильевым. Позже, в Суриковском училище, о творчестве пришлось забыть, но мне помогло знакомство с Робертом Фальком. Я написал портрет мужа одной маминой знакомой, чем привел ее в полный восторг. Она везде твердила, что я гений, но ее соседка по квартире, Лидия Бродская, восторгов не разделяла. Отозвав меня в сторонку, она сообщила, что портрет отвратителен. Однако если я хочу, то она готова познакомить меня с настоящим художником. Так я попал к Фальку.

Вероника Чернышева «Фиктивное солнце»
Эрик Булатов и лицо русского искусства, Независимая газета, 22.09.2006
Если сплавить Фаворского, Фалька, критику соцреализма, добавить немного Энди Уорхола, картинки, которые всплывают при чтении так называемых писателей-деревенщиков, потом книжки со сказками и картинки к ним из советского детства, вспомнить противников и защитников станковой картины, которая вроде бы должна была умереть, но выжила – то получится творчество известного московского концептуалиста Эрика Булатова, пытавшегося, по его же словам, сплавить взаимоотношение человеческого сознания и идеологической диктатуры.

В Париже я — на работе
Интервью с Эриком Булатовым для «Русского журнала», 10.04.2003
Я хорошо рисовал, как и многие дети моего возраста, так что в этом не было ничего удивительного. Но отец почему-то твердо решил, что я буду художником. Потом отец ушел на фронт и не вернулся. Так что для меня и для моей матери это было как бы его завещанием. Так что я всегда знал, что буду художником, даже вопроса, кем стать, для меня не было.

Сергей Хачатуров «Рондо каприччиозо»
«Время новостей», № 190 от 10.10.2003
Картина для Булатова — то, что в XVIII веке в усадьбах называли «жилищем Эхи»: грот с идеальной акустикой в честь нимфы, истомившейся от любви так, что от нее остался один голос: звучащее пространство. Красные и наглые слова «Слава КПСС» оглушали своим ревом, подавляли пространство, и Эха их повторять не хотела, из своего жилища выкинула. Они застряли на поверхности, у входа в картину.

Уцелевшие предметы оставить в покое
«Время новостей», № 190 от 10.10.2003
Для поп-арта главный интерес представляла проблема товарности, реклама, тираж, альтернатива искусство-товар. Для нас эта сторона дела не была важна, важна была сама внехудожественность этой продукции. Это полу-искусство либо пародировало художественность, либо просто игнорировало. Тогда само слово «художественность» воспринималось нами как ложная претензия и произносилось с презрением.

Эрик Булатов «Чем я обязан Владимиру Андреевичу Фаворскому»
«Русский журнал», 04.2001
Убежден, что отношение Владимира Андреевича к нам не было особым, специальным отношением. Он наверняка ко всем без исключения относился с тем же вниманием, доброжелательством и бесконечным терпением. Неторопливость его рассуждений говорила о том, что он не торопится и тебя не торопит, и это снимало напряжение, освобождало от скованности.

Эрик Булатов «Картина умерла! Да здравствует картина!»
«Русский журнал», 17.12.1999
Естественно, каждая эпоха понимала пространство по-своему. Так, например, классицизм трактует пространство картины как сценическую площадку, на которой разыгрывается какое-либо предметное действие. Импрессионизм понимает пространство как среду. Но среда — это не пространство. Она занимает пространство, но сама пространством, безусловно, не является.

Выставка «Сказочники»
13.04.2015
ГМИИ им. А.С. Пушкина в рамках Года литературы представляет выставку «Сказочники. Книжная графика Владимира Конашевича, Эрика Булатова, Олега Васильева, Ильи Кабакова, Виктора Пивоварова из частных коллекций и собрания ГМИИ им. А.С. Пушкина».