Евгений Монин

Евгений Григорьевич Монин (1931-2002) — народный художник России, иллюстратор, член-корреспондент Российской академии художеств. Родился в Харькове, окончил в Москве художественную школу, затем Московский архитектурный институт. Много работал с ведущими детскими издательствами Москвы.

Проиллюстрировал более 200 детских книг, среди которых сказки братьев Гримм, Маршака, Корнея Чуковского, народные сказки Италии, Англии, Франции, Армении.

Его работы находятся в Государственной Третьяковской галерее, Государственном музее изобразительных искусств им. Пушкина, Среднесловацкой картинной галерее. Персональные выставки Евгения Монина с успехом проходили как и в России, так и в других странах — в Финляндии, Словакии, Швейцарии, Японии. Более двадцати его книг отмечены дипломами всесоюзных и всероссийских конкурсов детской книги. Он неоднократный дипломант квадриеналле малых графических форм в Баньской Быстрице (Словакия), обладатель диплома и личного послания губернатора Токио за участие в выставке российского искусства в Японии. За цикл иллюстраций «Итальянские сказки» Евгений Монин награжден специальным дипломом «За выдающиеся достижения в иллюстрировании книг» , а за иллюстрации к книге «Английские сказки» ему присуждена серебряная медаль Российской Академии художеств.

---

Мальчиком я рисовал, как все дети. Мама рассказывала, что все обои и стены были изрисованы. Стены были белыми, я на них рисовал карандашом. Причем были изрисованы животными, которых я, отродясь, не видел — слонами, носорогами. Помню хорошо своего первого учителя. Это было в эвакуации, в Перми. Я сидел и рисовал, ко мне подошел немолодой, как мне казалось тогда, человек и предложил давать уроки рисования. Он не был учителем рисования. Он был профессиональным художником. И он как бы взял меня в свой круг. И под его началом я весь год усердно рисовал, и я его вспоминаю очень тепло.

***

Хороший текст сразу становится твоим, как только ты его прочитал, как только ты видишь фразу и понимаешь, что тут ты можешь сделать. И, кроме того, это начинает тебя мучить и отпускает только тогда, когда ты находишь какое-то образное решение. Идеальными для себя я бы посчитал сказки Бориса Шергина, а из зарубежной классики? Я всю жизнь мечтал, да так и не сделал «Гаргантюа и Пантагрюэля». Больше всего я люблю иллюстрировать сказки, и русские, и зарубежные. Это сказки братьев Гримм, Вильгельма Гауфа и нашего русского сказочника Степана Писахова.

***

Очень люблю Возрождение не только раннее, но и позднее. Этим никого не удивишь: все любят. А то, что оно с некоторой иронией преломляется в моём творчестве, так это желание уйти от проблем сегодняшнего дня и спрятаться за эту ширму. Но все же я полагаю, несмотря на пристрастие и любовь к какой-то определённой эпохе совершенно необходимо, чтобы чувствовалось, что работа сделана художником современным.

***

Я, пожалуй, баловень судьбы. Причиной всему мое окружение, в которое я попал, мои добрые друзья. Кроме Вениамина Лосина и Анатолия Иткина, это были ешё и Виктор Чижиков, Юрий Молоканов, Владимир Перцов, Май Митурич, Лев Токмаков и многие, многие другие. Мы жили большой дружной семьей. Самая тесная дружба меня связывает с поэтом Яковом Акимом. Мы были очень дружны с писателем Юрием Ковалем. Как-то я отвечал на какие-то вопросы интервью, где меня спросили, кто ваш учитель в области иллюстрации книги, я пришёл в некоторое замешательство, потому что не было у меня учителя. А однажды я спросил у замечательного питерского художника Валентина Ивановича Курдова, не будет ли он возражать, если я его буду называть учителем. Он сказал, что возражать не будет. Это, конечно, шутка. Но я очень любил этого художника, был с ним дружен.

---

«Он встречался с рыцарями и королями, любил беседовать с великанами и шутами. Но больше всего любил художник освобождать прекрасных принцесс, запертых в пещере ужасным огнедышащим драконом. Все драконы, вампиры, чародеи и прочая нечисть, как огня, боялись нашего художника: нрава он был весёлого и умел так высмеять в своих рисунках какого-нибудь злодея, что все вокруг начинали безудержно хохотать над ним. А мы знаем, что любой, даже самый страшный людоед, если его осмеют, немедленно теряет всю свою силу». (с) Лев Токмаков

---

«Евгений Монин — волшебник. Он создал свой мир — осенний: зонтики, ветер, дождь, золотые кленовые листья… Мир великанов и чудаков, благородных кавалеров и отважных разбойников, угловатых, тонких, смешных, долговязых, стремительных, — таких, как он сам». (с) Юлия Говорова

---

Из книги Марины Москвиной «Танец мотыльков над сухой землей»

Яков Аким познакомил меня с художником Евгением Мониным.

— Это такой человек, — сказал он, — помнишь у Ильфа? Не пройдет в дверь, пока не пропустит всех.

***

Евгений Монин:

— Ты знаешь, как меня осаждал один режиссер Одесской киностудии, чтобы я в его фильме сыграл Дзержинского? И не понимал, почему я отказываюсь от роли, где такое количество психологических сцен и крупных планов? Недели две длилась эта осада, мне тогда было не до смеха. Я объяснял ему, что я недосужий человек… А Лия Ахеджакова, с которой мы были тогда дружны, сказала: «Женька, соглашайся, тебе дадут квартиру с видом на Лубянку!»

***

Художники Николай Устинов и Евгений Монин поселились в гостинице в номере с одной очень большой кроватью.

— Ты можешь мне поклясться, — спросил Женя, — что моей чести ничто не угрожает?

***

— Вот вас, художников — Лосина, Перцова, Монина и Чижикова, — зовут мушкетерами. Значит, Атос, Арамис, Портос и…

— Артроз! — подсказал Монин.

***

Однажды Яша Аким, Алеша Леонтьев, Монин и я, — рассказывает Виктор Чижиков, — сидели в ЦДЛ. Видим — Константин Симонов. Яша его подозвал, они были знакомы:

— Посидите с нами?

А он вдруг и заявляет:

— Я вообще не склонен ни с кем — ни выпить, ни посидеть. Потому что обычно меня приглашают, когда люди ограничены в средствах.

Тут Женя Монин, который как раз получил на «Диафильме» кучу денег, вынимает их из кармана, кладет на стол и говорит:

— Сегодня не тот случай.

…И сгладил и отбрил! — резюмировал Чижиков.

***

— Я остановился у Стацинского в Париже, — говорил Женя Монин. — В бараке, где он жил, в потолке была дырка, виднелось небо. Утром мы шли на базар, покупали устриц, на помойке находили приличную дыню, завтракали, и я предлагал:

— Ну, пойдем в Лувр или хотя бы в Тюильри.

А он отвечал:

— Чуть попозже.

И до вечера мне рассказывал о своих успехах у женщин.

Так мы с ним прожили полтора месяца.

***

«Я сидел с Михаилом Аркадьевичем Светловым в Дубовом зале ЦДЛ, — рассказывал Яков Аким.

— Михаил Аркадьевич, — говорю, — это мой близкий друг Женя Монин.

— Вы художник? — спрашивает Светлов.

— Да, в некотором роде… — отвечает Женя.

— Тогда нарисуйте мне десять рублей.

Женя смутился.

— Ну, хотя бы пять…»

***

В Челюскинской, в Доме творчества, Евгений Монин увидел: кто-то из художников разорвал свой автопортрет и бросил в урну. Евгений Григорьевич не поленился, достал клочки бумаги, склеил и на прощальном вечере — с
***

Евгений Монин:

— Как-то в Крыму захожу к себе в домик, который я снимал, вдруг вижу на стене существо размером с огурец, поросшее шерстью. В дверь задувал ветер, и шерсть шевелилась на нем. Некоторое время мы глядели друг на друга, потом ему надоело, и оно упало, как кафедральный собор. Я закрыл дверь и пошел ночевать к друзьям. Потом мне встретилась хозяйка и спросила, куда вы подевались? Я ответил, что я у друзей, но это никак не скажется на оплате. И рассказал ей об этом звере. На что она воскликнула: «Так ведь это мохнатка! Она и мухи не обидит!..»

***

«Ходили с Женей Мониным на выставку, — рассказывает художник Виктор Чижиков, — и Женя говорит, показывая на картину:

— Смотри, как рука опережает мысль. И тут тоже рука опережает мысль. И тут. А знаешь, что это такое?

Я отвечаю:

— Да не совсем.

— Еду как-то в метро, — говорит Женя. — Я стою, а передо мной сидит дядька и пристально смотрит мне в лицо. Я на него взглянул украдкой, незнакомый мужик, глядит и глядит. Тогда я уставился на него, не мигая. Мы долго таращились друг на друга. Он не отводит взгляд. Тогда я взял его кепку за козырек и надвинул ему на нос. Он поднял ее и спокойно сказал: „А вот это не метод“. Я вышел из вагона — и вдруг понял, что он победил. Вот что значит: когда рука опережает мысль».

***

На вечере художник Виктор Дувидов пел с листа какую-то арию, и вдруг у него партитура посыпалась из рук.

— Адам! У вас падают листья! — заметил Евгений Монин.

---

Купить книги с иллюстрациями Евгения Монина

OZON.ru
labirint.ru