Принцесс на свете бесчисленное количество и чтобы в них не запутаться, нужна консультация настоящего специалиста. В этой непростой роли выступили Филипп Лешермейер и Ребекка Дотремер. Они придумали необычный справочник о принцессах — но не о знаменитых на весь мир особах, а о тех, кого несправедливо забыли и кто был вынужден укрыться в неприступных башнях и дворцах.
А некоторые так надежно спрятались, что и сами позабыли, кто они такие…
Этот мрачный и комичный ультракраткий пересказ шекспировской трагедии кажется очень органичным в эпоху интернет-мемов и выдранных из контекста цитат.
Радикально ужатый сюжет (вся драма самой длинной шекспировской пьесы уложилась в сотню слов и пятнадцать рисунков) и немного эксцентричная графика наследуют традициям макабрических детских историй, пропитанных жутковатым юмором — жанру, который возвел однажды в великое искусство один из величайших его исследователей Эдвард Гори.
Избалованная жестокосердная Валентина разводит в саду разнообразных птиц; на свое десятилетие она получает в подарок от отца огромную золотую клетку, в которой, по ее решению, должна поселиться самая необыкновенная птица — говорящая.
В поисках нее Валентина отправляет слуг во все уголки мира, но те привозят принцессе одних попугаев, способных лишь повторять услышанное. Всем этим незадачливым слугам принцесса рубит головы — прямо как кэрролловская Червонная королева. Проходят месяцы, почти все слуги обезглавлены, сад зарос сорняками, дворец в руинах, принцесса в унынии — самое время появиться какому-нибудь очаровательному гостю с ярко-голубыми глазами и необычным предложением…
Это небольшая книжка-картинка про все книги мира, и то, как они нас поддерживают, оберегают, иногда спасают, а иногда просто веселят.
Мы думаем, что отношения с книгами и с чтением могут быть такими же тонкими и многогранными, как наши отношения с людьми. Про это же рассказывают Андре и Жозе Летриа с помощью иллюстраций и небольших вкраплений текста. «Если бы я был книгой, я бы победил насилие с помощью знаний», «Если бы я был книгой, я бы в первую очередь хотел всегда быть свободным, и чтобы меня всегда читали» – 27 разворотов о том, почему книги – наши лучшие друзья.
Адриан Годфруа родился в 1777 году, его отец Франсуа был известным художником-гравером и сын, как немного подрос, начал ему активно помогать. В частности, именно он изготавливал большинство металлических основ, на которые отец наносил рисунки.
В «Half a Moon and One Whole Star» (Половинка Луны и одна целая звездочка) маленькая Сьюзан засыпает одним летним спокойным вечером; до нее доносятся приглушенные голоса соседей, верещание сверчков и крики просыпающихся ночных существ.
Ночь сгущается, Сьюзен спит, надежно укрытая усыпанным звездами покрывалом, а вокруг нее разворачивается таинственный мир ночи. В нем Джонни достает свой старый саксофон, пекари месят тесто для утренних пышных булок, а корабли покидают город и уходят в открытое море.
«Я говорю как река» канадского писателя Джордана Скотта основана на личном опыте, Скотт описывает свою детскую борьбу с собственным заиканием. Это его история стыда, страха и долгого принятия самого себя. «Все, что они видят, — говорит он устами своего героя, имея в виду своих одноклассников, — это то, как странно выглядит мое лицо, и что я не могу скрыть, насколько я напуган».
Иллюстратор Сидни Смит нашел блестящее визуальное решение, показывающее, как заикание создает невидимую преграду между людьми. Акварель в его работах обильно разбавляется водой, размывая очертания рисунка, туманя силуэты. Будто заволакивает этот не слишком дружелюбный мир незримой пеленой.
В книжке-картинке, созданной в стиле Джона Классена, скептически настроенный котик кочует по страницам, твердя «No such thing like a wish». Тем не менее, все его желания волшебным образом сбываются, он находит еду, обретает кров и верного друга.
Скромняга морж делится сомнениями: достоин ли он дружбы со столь замечательными существами как медведи и олени, ведь, в отличие от них, он не так силен и проворен — а попутно сообщает о себе массу впечатляющих фактов. Замечательная книжка-картинка в глубоких «северных» оттенках синего и охристого открывает серию «Самоката» «Зверотерапия», в которой разные животные раскрывают тему человеческих эмоций.
Пронзительность и экспрессия цветаевской поэзии в метафоричной многослойной графике питерской художницы Ксении Аврамовой.
