Лев Токмаков обладал удивительным даром — он не переставал удивляться всему новому и необычному, с детской непосредственностью впитывал впечатления и эта его открытость и непредвзятость отражалась в работе. «Вот, где-то здесь, начиная от шейных позвонков и ниже, весь позвоночный столб набит образами. Как они там умещаются, не знаю. Только мне все время нужно их вытаскивать и рассматривать и решать: подходит – не подходит», – говорил он.
Знаменитый еврейский писатель Исаак Башевис Зингер родился в Польше в 1902 году. Еще молодым человеком он уехал в Америку и прославился на весь мир книгами для взрослых и детей. За них он получил самую почетную награду — Нобелевскую премию.
От этих иллюстраций веет какой-то абсолютной свободой — свободой творчества, свободой восприятия. И, конечно, невероятное мастерство художника. Почти каждая иллюстрация кажется мне шедевром. Все эти небрежные четкие линии, точные штрихи, тонко подобранные цвета, нерушимая композиция — отсылают своей безупречностью к японскому искусству. И не только графическому искусству. Каждый рисунок — как небольшое стихотворение, коротенькое хайку, застывший момент времени.
Осень в лесу. Не слышно птичьих песен. Дрозды-рябинники собрались в стаи и откармливаются перед тем, как откочевать в теплые края.
Добрая сказка про маленького гнома-будильщика, который мечтает стать большим и взрослым и напугать уже кого-нибудь по-настоящему, но не очень-то у него это пока получается. Да и сам мир полной темноты, в котором предпочитают находиться загадочные трехглазые существа, у Екатерины Панфиловой получился вовсе не мрачным, а уютным и немного сновидческим, будто пропитанным мерцающим лунным светом.
Ягнята, вырастающие из земли, кракены, повелители морских глубин, василиски, вылупляющиеся из яиц, снесенных петухом, а высиженных жабой, рожденные от огня фениксы и прочие чупакабры, населявшие этот бренный мир задолго до того, как Джоан Роулинг придумала его заново. Художнице Поле Плавинской было где разыграться — и она создала рисунки как будто детские, но со взрослой иронией, где полосные иллюстрации сменяются мельтешением мелких фантастических существ, словно позаимствованных из средневековой иллюминации.
Это первое явление на русском языке одного из лучших — и признаемся честно и сразу, самых странных — английских художников конца прошлого века. В своих ярких, гиперреалистичных, нарочито крупных иллюстрациях Браун переосмысляет классические сказочные сюжеты: так, в одной из книг в Зазеркалье у него попадает маленький мальчик, в другой – мальчик, отправившийся с пирогом к бабушке, идет через лес, пугается, превращается в Красную шапочку, но так и не встречает волка. В общем сказка всегда выворачивается так, чтобы не подчеркнуть детские страхи и одиночество, а выйти из них, словно из темного леса. Именно это и происходит в, пожалуй, самой детской книге Брауна (и еще одной из первых, 1979 года) — «Охота на медведя». Ее название и зачин отсылают нас к известной американской детской песенке, мы, кстати, тоже хорошо знаем ее по книжке Майкла Розена «Идем ловить медведя». Медвежонок выходит гулять, за ним идут двое охотников, но у него есть карандаш, и он рисует им невинные ловушки, а себе — пилу, чтобы выйти из клетки, и птицу, чтобы улететь из западни. Книги Брауна, впрочем, не только о том, что из любой западни можно выйти — он оставляет читателю возможность выбрать вариант мира: зарисован ли он уже до последнего уголка, или мир — это чистый лист бумаги, куда каждый может придти со своим карандашом.
В 1974 году Вальк проиллюстрировал сборник замечательного чешского писателя Богумила Ржиги, которого сегодня, кажется, незаслуженно забыли. По крайней мере, я переизданий с его произведениями не встретила. В книге три повести – «Поездка Гонзика в деревню», «О самолетике Стриже» и «Адам и Отка»; герои всех историй – веселые, любознательные ребята от пяти до десяти лет, с которыми происходят разного рода забавные недоразумения и приключения. Но главное – во всех этих историях есть привкус какого-то настоящего детства, свободного и бесшабашного. И пусть многие детали устарели и исчезли из нашей жизни навсегда (например, бумажные письма, трамвайные билетики и телефонные трубки на проводе), ситуации, в которые попадают непоседливые ребята, знакомы и понятны современному ребенку. И приключения героев с равным успехом могли произойти в любую эпоху, а не только в социалистической Чехословакии.
Грибное царство у Нарбута узнаваемо, в какой-то мере реалистично, но вместе с тем несет в себе изрядную долю сказочности. С одной стороны, это мир, зарисованный пристрастным исследователем, ботаником и энтомологом, детально фиксирующим характерные точные признаки растения или насекомого – а Нарбут все детство провел, пристально разглядывая и зарисовывая всевозможные цветы и травы. С другой, на всю эту натуралистичность накладывается совсем иная стилистика – архитектура, костюмы, узоры и орнаменты явно русские, а некоторые персонажи, вояки и бояре, облик имеют вполне человеческий. Две реальности здесь плотно перемешаны и очень причудливо друг с другом взаимодействуют. То ли это человеческие строения, несущие в себе природные элементы, то ли грибы с искусно вырезанными арками сводов и наличниками.
В начале 1920-х годов А. Дейнека начал сотрудничать с журналами «Безбожник у станка», «У станка», «Прожектор», «Красная Нива». В его иллюстрациях новый мир, здоровый и светлый, активно противостоит старому, больному миру. Рисунки художника в эти годы отличают созвучные времени повышенный графизм, сдержанный колорит, ритмичность, использование локальных цветов. В конце двадцатых А. Дейнека приступает к работе над рисунками к детским книгам и журналам. Одной из первых его работ стала книга «Про лошадей». В 1928-29 гг. Дейнека сотрудничает с детским журналом «Искорка», сопровождает своими иллюстрациями книги Агнии Барто, Николая Асеева. Книг, вышедших с его иллюстрациями не так много, но все они ярко и звучно отражают то, наполненное громкими событиями, время. Потому и вошли они в золотой фонд отечественной книжной иллюстрации.
