Наталья Львова «Книга художника Лидии Шульгиной»

Материал и иллюстрации с сайта Культпросвет

В Государственном Дарвиновском музее сейчас открыта выставка Лидии Шульгиной – Кошко-Слоно-Осло-Бегемот. Не хочется заключать в кавычки Кошко-Слона, будто бы он нам не родной со времен любимых сказок и историй, нарисованных одним из самых ярких художников детской книги. Впрочем, ее графика всегда была больше, чем просто иллюстрации, поясняющие текст: вот дом, над ним солнце и птица. Ничего подобного. Шульгина про детей всё понимала, даже то, что каждый ребенок – вполне взрослый человек, просто знает, как родителям подыграть, если что.

О своей работе она говорила:

Мне не нравится, когда иллюстрации отводится скучная роль растолковывать текст. Поэтому всегда стараюсь нарисовать полную картину мира, предлагаемого автором, в котором герои смогут жить самостоятельной жизнью, создавая новые ситуации. Про себя я называю это параллельной сказкой.

Ни одна книга Шульгиной никогда не повторялась, а среди ее работ – графические циклы к «Алисе в Стране чудес», «Винни-Пуху», сборник стихов Ирины Пивоваровой «Потерялась птица в небе», стихи Бориса Заходера и Георгия Балла, сказки Сергея Козлова «Ежик в тумане», «Как львенок и черепаха пели песню» и его же пьесы – «Поющий поросенок», сказки, которые написала сама художница – «Приходите на чашечку чая». Всё было разное: техника рисунка, художественная концепция, ритм. Книги сказок Сергея Козлова наполнены добрыми и бескорыстными зверями, которые улыбаются. Мы, дети, в те времена видели меньше улыбающихся человеческих лиц.

Картинки Шульгиной казались объемными, персонажи собирались из мириадов живых точек, располагались под боком, шуршали, двигались, бормотали и дарили добротой. Художник Николай Эстис, муж Лидии Шульгиной, вспоминает характерный диалог с редактором в издательстве:

– Что-то у вас все звери какие-то…

– Какие?

– Какие-то БИБЛЕЙСКИЕ!

В советское-то время. Дети о том не знали, мыслей цензоров не читали. Читали своих любимых Заходера, Милна, Козлова. А в книге Алексея Кондратьева «Загрустил крокодил» поросенок с зонтиком всё оглядывался одними глазами, оглядывался многозначительно.

Даже до сих пор мало кто из тогдашних детей знает, что Лидия Шульгина, не переставая, рисовала другую книгу, никаким издательством не заказанную. Ее библейские серии – бумага, тушь, перо. Листы постепенно теряют фон, светлеют. Тонкое и точное перо собирает на бумаге огромные толпы, столпотворения. На нынешней выставке есть несколько живописных работ, они сделаны на досках. Пространство для картины выдолблено, оно внутри, и фигуры упираются головами и сгибаются под неровностью поверхности.

Было бы дерзостью сказать, что я работаю над темами из Библии или пытаюсь ее иллюстрировать. Я просто читаю Книгу, и сегодняшние события кажутся мне ее продолжением. И окружающее нас наполняется смыслом библейских катастроф. Я хочу найти пластическую форму, достойную этой темы. Может быть, обрезки холста и старые доски способны связать мусор нашего времени с праматериалом библейских времен. Хотелось бы, чтобы эти попытки соединить две эпохи стали способом моего мышления в живописи. Тогда, возможно, мои холсты станут отражением человеческих страданий, причина которых в постоянном нашем сопротивлении заветам.

Советский Союз к тому времени перестал существовать. Николай Эстис рассказал мне, что никогда не рисовал на дорогой бумаге, «роскошные» материалы скорее пугали, а в 90-е годы вдруг появилось огромное количество газетного мусора, листовок, реклам. Всё это ветер носил по дворам, подьезды были забиты бумагой. И эта ненужная бумажная чепуха оказалась самым роскошным материалом для Шульгиной. Ее рисованные персонажи подняли головы и вышли из двухмерного рисунка. Шульгина бросала бумагу в ведро с жидкими белилами, и существа, которые отвоевали свой объем, выходили из рук художника, кое-где просвечивая газетным текстом.

Человеку, занятому своим ежедневным трудом, вечно некогда прислушиваться к своим недомоганиям, особенно, когда они еще не так громко звучат. В Германии, куда Лидия Шульгина и Николай Эстис приехали на выставку, про ее болезнь всё стало ясно. Нельзя было терять времени, тем более прекращать работать.

Посмотрите на мое истерзанное страхами нутро. Мое искусство. Посмотрите на мое тело, распятое на кресте ежедневных мучений. Смерть и страдания никогда не станут банальными, потому что каждый, в чью жизнь они ворвались, страдает по-своему. Сейчас вы можете видеть, как это делаю я. Спешите. На листе газеты, которую я вытаскиваю из ведра с белой краской, уже появились полосы тени. Из света в тень переходя. Моя сегодняшняя жизнь – короткий переход от света к тени.

Бумажные люди только здесь встали в полный рост. В Дарвиновском музее их не ищите, они в Германии, в мастерской Лидии Шульгиной и Николая Эстиса. Их фотографии прислал Александр Эстис, мы очень ему благодарны.

В 1998 году Шульгина создала цикл бумажных рельефов “Голоса”:

Голоса моих предков. Я напрягаюсь, чтобы различить их в шуме повседневности, и они начинают звучать громче. Что говорят они мне из этого страшного далека? О чем предупреждают? Туман рассеивается, туман, сотканный из грез и безнадежности. Из слез и улыбок, которые они завещали нам, и пелены забвения, желания забыть. Отдерни пелену.

«Тайная вечеря», «Фигуры», «Голоса» – бумажные фигуры без каркасов, от них Лидия Шульгина сразу отказалась: ничего, кроме бумаги. В «Тайной вечере» один стул на выставке всегда остается пустым, место оставлено для любого из зрителей. Ее последняя работа – «Ангел», сделана по заказу Гамбургского музея. Снова пустой стул, и ангел – за плечом каждого, кто займет отведенное ему место.

Мы благодарим Николая Эстиса, Александра Эстиса, Дарвиновский музей и Яну Шклярскую за безотказную помощь и поддержку.

На сайте, посвященном Лидии Шульгиной, можно почитать о ней и посмотреть ее работы.

Выставка в Дарвиновском музее по адресу Москва, ул. Вавилова, 57, открыта по 11 мая.

Источник