Николай Устинов и Юрий Коваль
Поздней ночью мы свернули с большака на лесную колдобистую дорогу. Над нами тянули вальдшнепы, уходили на Север гуси, выскочил на дорогу сумасшедший весенний заяц и почесал куда-то по кустам, именно — «почесал».
За соснами увидали мы темный силуэт церкви, горбатую ночную деревню. В одном доме еще горел свет.
Как только я увидел свет, у меня отлегло от сердца. Осторожно подкрался я к освещенному окну, заглянул в дом. Человек с бородой — какой-то добродушной бородой, бывают такие на свете — держал в руках кисть. Я постучался в стекло. Бородач пригляделся к ночи за окном и, узнавая меня, воздел руки к небу и закричал что-то очень простое, через стекло я толком не мог разобрать, ну вроде: «О-го-го!»
Он вырвался на крыльцо, начались тут объятия, восклицания, неразбериха и огромная радость, что мы добрались до художника Николая Александровича Устинова.
Долгую ночь толковали мы, смотрели новые рисунки, а утром стали было прощаться, а Николай Александрович и говорит:
— Пожалуй, и я махну с вами на Север!
И махнул. Гуси и журавли шли на Север, и Устинову не отставать!
Я же никак не могу забыть этой весенней ночи: вот подкрадываюсь к окну, стучусь, и Николай Александрович воздевает руки к небу и кричит: «О-го-го!» Признаться, и в Москве я всегда вначале подхожу к окну его мастерской на улице Рылеева. Увижу старого друга, склонившегося с кистью в руках над листом бумаги, постучусь — и получаю свое очередное и чудесное: «О-го-го!»
Не могу себе представить человека, который не любил бы этого художника и человека. Все, кто видел его рисунки, чувствуют его душу и сердце, а это главное в жизни и в художестве. Мастерство же его вполне волшебно. Художник показывает нам порой то, что мы сами знаем и любим, скажем, одуванчики, но — чудак! — так показывает, что мы просто не знаем, как тут быть.
Да можно ли дальше быть таким лопухом и недотепой, ведь вот есть одуванчики, о которых стоит подумать, а ты-то думаешь совсем о другом. Мне кажется, что и одуванчики радуются, что среди людей есть у них такой друг, как художник Николай Устинов.
Николая Александровича иногда называют анималистом, он вдохновенно изображает зверей. Но если он анималист, то уж вселенского профиля: и птицы, и рыбы, и звезды, и люди — все входит в круг этой невиданной анималистики.
Мы с Николаем Александровичем сделали совместно три книги: «Весеннее небо», «Кепку с карасями», «Полынные сказки». Я испытывал только радость и счастье от постоянных его открытий, находок, озарений.
Наш общий друг писатель Виталий Коржиков однажды посадил дуб.
— Мне-то не дождаться, — говорил Виталий, — каким он вырастет красавцем, но мне бы хотелось, чтоб он был похож на дуб, который нарисовал Коля Устинов.
— А ты ему его покажи, — посоветовал я.
— Как то есть? Кого кому показать?
— Покажи твоему дубу: каким он должен быть. Короче: возьми Колин рисунок и дубу твоему покажи.
Виталий говорит:
— Ты с ума сошел?
Потом встретил меня через полгода и говорит:
— Показал. И мне кажется, мой дуб все понял.
Конечно, понял, это уж настоящим дубом надо быть, чтоб не понять силу, простоту и красоту того, как видит и понимает мир художник Николай Устинов.
Юрий Коваль
«Юный натуралист» №7 1987 г.
